8 марта по новому стилю / 23 февраля 1917 по старому стилю - Февральский Переворот
-—
«Наша армия должна перейти в наступление»
Г у ч к о в. (...) мне кажется, мы ошибаемся, господа, когда предполагаем, что какие-то одни силы выполнят революционное действие, а какие-то другие силы будут призваны для создания новой власти. Я боюсь, что те, которые будут делать революцию, те станут во главе этой революции. Вот эта фраза, которая не означала призыва присоединиться к революции, а только указывала, что из этих двух возможностей, о которых мы говорили (возможность, так сказать, катастрофы власти под влиянием революционного напора либо призыва государственных элементов), я видел только вторую. Я был убежден, что, если свалится власть, улица и будет управлять, тогда произойдет провал власти, России, фронта.
Этих совещаний было два. Еще раз мы как-то собрались, а затем я был болен, лежал, и вдруг мне говорят, что приехал Некрасов, который никогда не бывал у меня. Приехал ко мне и говорит: из ваших слов о том, что призванным к делу создания власти может оказаться только тот, кто участвует в революции, мне показалось, что у нас есть особая мысль… Тогда я ему сказал, что действительно обдумал этот вопрос, что допустить до развития анархии, до смены власти революционным порядком нельзя, что нужно ответственным государственным элементам взять эти задачи на себя, потому что иначе это очень плохо будет выполнено улицей и стихией. Я сказал, что обдумаю вопрос о дворцовой революции – это единственное средство»
---
В частности, во время беседы с послом Франции Морисом Палеологом Николай II с грустной улыбкой говорил: «Этот смрад идет не из народных кварталов, а из салонов. Какой стыд! Какая мелочность! Можно ли быть да такой степени лишенным совести, патриотизма и веры».
Император Николай II и судьба православной России. Альфред Мирек
-—
Милюков добавлял, что «...Ждать мы больше не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство, вызвали б в стране взрыв патриотизма и ликования. История проклянет пролетариев, но она проклянет и нас, вызвавших бурю».
Император Николай II и судьба православной России. Альфред Мирек
-—
Появилась положительно мода ругать в обществе правительство и напряженно порицать Царское Село, передавая ряд заведомо лживых и несообразных известий о Государе и его семье.
Бывало, вернешься домой, повидаешь гвардейских офицеров, близких знакомых, разных общественных деятелей и лиц служебного мира, поговоришь с ними и невольно поразишься всем тем, что услышишь. Точно какой-то шквал враждебной правительству агитации охватил наш Петроград и, как это ни странно, в особенности старались принять в ней участие наш высший круг и нередко и сами правящие сферы. Все вдруг стали знатоками высшей политики, все познали в себе способности давать указания, как вести великую империю в период величайшей войны. Почти никто не упоминал о трудах Государя, о стремлении его помочь народу вести борьбу с врагом успешно. Наоборот, все говорили о безответственном влиянии темных сил при Дворе, о Распутине, Вырубовой, Протопопове, о сношениях Царского Села даже с Германской Императорской фамилией. Лично я стоял далеко от всего этого шума столичной жизни, так как, находясь в Ставке при Его Величестве, мало бывал в Петрограде во время войны.
После Нового года, на короткое время, я уехал в Москву. Там, в Первопрестольной, шли те же совершенно разговоры, как и в Петрограде.
---
Определенные круги оппозиции отдавали себе отчет в том, что с императором Николаем II договориться трудно, а с Государыней Александрой Федоровной просто невозможно, поэтому необходим переворот с выдвижением на трон более покладистого монарха.
Члены английской миссии в России лорда Мильнера (1854–1925) не раз слышали откровенные разговоры о возможном убийстве царя и царицы, а сэр Джордж Клерк (советник посольства) писал: «Каждому из нас приходится слышать о неизбежности самых серьезных событий, вопрос только о том, кто должен быть устранен: император, императрица, Протопопов или все трое».
Сама идея дворцового переворота ее организаторами преподносилась как бы «против революционной прививкой»
Первая мировая. Во главе Дикой дивизии. Записки Великого князя Михаила Романова